«Ожившая вазопись»: «Солнце жизни, светлый Феб»
Публий Овидий Назон. Метаморфозы. IV. 192-270.
«К чему, о рожденный от Гипериона,
Ныне тебе красота, и румянец, и свет лучезарный?
Ты, опаляющий всю огнем пламенеющим землю,
Новым огнем запылал; ты, все долженствующий видеть,
На Левкотою глядишь; не на мир, а на девушку только
Взор направляешь теперь; и то по восточному небу
Раньше восходишь, а то и поздней погружаешься в воды, -
Залюбовавшись красой, удлиняешь ты зимние ночи.
Аполлон с лирой. Фрески римской стеной росписи ок. 50 г. н.э.
Часто тебя не видать, - переходит душевная мука
В очи твои; затемнен, сердца устрашаешь ты смертных.
И хоть не застит твой лик луна, которая ближе
К землям, - ты побледнел: у тебя от любви эта бледность.
Любишь ее лишь одну. Тебя ни Климена, ни Рода
Уж не пленят, ни красавица мать Цирцеи Ээйской,
Ни твоего, - хоть ее ты отверг, - так желавшая ложа
Клития, в сердце как раз в то время носившая рану
Тяжкую.
Шарль-Жозеф Натуар. Аполлон и Клития. 1745
Многих одна Левкотоя затмила соперниц,
Дочь Эвриномы, красы того дальнего края, откуда
Благоуханья везут. Когда ж дочь взрослою стала, -
Как ее мать - остальных, так она свою мать победила.
Ахеменеевых царь городов был отец ее, Орхам,
Происходил в поколенье седьмом он от древнего Бела.
Аполлон и девять муз. Гюстав Моро (1856)
Солнечных коней луга под небом лежат гесперийским.
Пищей - амброзия им, не трава; их усталые члены
После работы дневной для трудов она вновь подкрепляет.
Вот, между тем как они луговины небесные щиплют
И исполняется ночь, бог входит в желанную спальню,
Матери образ приняв, Эвриномы, и там Левкотою
Видит, как та при огне - а с нею двенадцать служанок -
Тонкую пряжу ведет, точеным крутя веретенцем.
По-матерински, войдя, целует он милую дочку, -
"Тайное дело у нас, - говорит, - уйдите, служанки,
Право у матери есть с глазу на глаз беседовать с дочкой".
Повиновались. А бог, без свидетелей в спальне оставшись, -
"Я - тот самый, - сказал, - кто длящийся год измеряет,
Зрящий все и которым земля становится зряча, -
Око мира. Поверь, тебя я люблю!" Испугалась
Девушка; веретено и гребень из рук ослабевших
Выпали; страх - ее украшал, и бог не помедлил,
Истинный принял он вид и блеск возвратил свой обычный.
Антуан Буазо. Апполон, ласкающий нимфу Левкотею
Дева же, хоть и была нежданным испугана видом,
Блеску его покорясь, без жалоб стерпела насилье.
В Клитии ж - зависть кипит: давно необузданной страстью
К Солнцу пылала она, на любовницу гневаясь бога,
Всем рассказала про грех и, расславив, отцу объявила.
Немилосерден отец и грозен: молящую слезно,
Руки простершую вверх к сиянию Солнца, - "Он силой
Взял против воли любовь!" - говорившую в горе, жестокий
В землю глубоко зарыл и холм насыпал песчаный.
Гелиос быстро тот холм рассеял лучами и выход
Сделал тебе, чтоб могла ты выставить лик погребенный.
Но не могла уже ты, задавленной грузом песчаным,
Нимфа, поднять головы и трупом лежала бескровным.
Фредерик Лейтон. Клития, 1896.
И ничего, говорят, крылатых коней управитель
В мире печальней не зрел, - один лишь пожар Фаэтона.
Силой лучей между тем оживить охладелое тело
Все же пытается бог - вернуть теплоту, коль возможно!
Но увядав, что судьба противится этим попыткам,
Нектаром он окропил благовонным и тело и место
И, неутешен, сказал: "Ты все же достигнешь эфира".
Вскоре же тело ее, напитано нектаром неба,
Все растеклось, и его благовоние в землю проникло;
Благоуханный росток, пройдя понемногу корнями
В почве, поднялся и вот сквозь холм вершиной пробился.
К Клитии, - пусть оправдать тоску он и мог бы любовью,
А донесенье тоской, - с тех пор уже света даятель
Не подходил, перестав предаваться с ней играм Венеры.
Шарль де Лафосс. Клития, превращающаяся в подслоднух. 1688
Чахнуть стала она, любви до безумья предавшись,
Нимф перестала терпеть, дни и ночи под небом открытым
Сидя на голой земле; неприбрана, простоволоса,
Девять Клития дней ни воды, ни еды не касалась,
Голод лишь чистой росой да потоками слез утоляла.
Не привставала с земли, - на лик проезжавшего бога
Только смотрела, за ним головой неизменно вращая.
И, говорят, к земле приросла, из окраски двоякой
Смертная бледность ее претворилась в бескровные листья,
Все же и алость при ней. В цветок, фиалке подобный,
Вдруг превратилось лицо. И так, хоть держится корнем,
Вертится Солнцу вослед и любовь, изменясь, сохраняет"».Перевод с латинского С. В. Шервинского
Николас Коломель. Клития.
Идея и организация проекта: Татьяна Борисовна Гвоздева
