Альберто Карамелла. "Я был незаменимым почтальоном": стихи

Альберто Карамелла

В 1999 году флорентийский фонд «Фьоре» пригласил Татьяну Бек принять участие в литературном вечере из цикла «Поэты во Флоренции», предложив мне представить русскую поэтессу итальянским слушателям. Тогда я и познакомился с основателем и президентом фонда Альберто Карамеллой. Что сам он поэт, я не знал, но о том, что это человек, влюбленный в поэзию, говорила деятельность созданной им организации, направленная на пропаганду достижений современной мировой поэзии в родном городе Данте (в разное время гостями Фонда были Нобелевские лауреаты Дерек Уолкотт и Шеймас Хини, американец Марк Стрэнд, швед Ларс Густафсон, француз Мишель Деги, итальянцы Марио Луци и Мария Луиза Спациани, другие известные поэты).

В привезенные из Флоренции книги нового знакомого я, вернувшись домой, заглянул не сразу. Спустя какое-то время они сами напомнили о себе, вынырнув из-под спуда других книг, журналов и папок с рукописями, газетными вырезками и прочими, образно выражаясь, средствами маскировки. Два или три стихотворения, показавшиеся мне особенно интересными, я тогда же перевел, отложив другие стихи на потом. Это «потом» настало в апреле нынешнего года, когда Альберто Карамелла приехал в Москву для участия в вечере, посвященном сто десятой годовщине со дня рождения Эудженио Монтале. По замыслу организаторов вечера, визитной карточкой гостя должны были стать его стихи, так что к переведенным ранее двум-трем стихотворениям прибавились своевременно еще два-три. Тогда же возникла мысль об этой публикации, которую я посвящаю памяти Татьяны Бек.

При всей условности жанровых мерок применительно к произведениям современной поэзии, стихи Карамеллы я бы отнес к жанру философской лирики. В них почти нет чистой описательности, взгляд на природу, на мир, на событие обусловлен порывом, внутренним состоянием, жизненным опытом автора, его пониманием предмета поэзии. Выбор учителей, среди которых мне видятся Саба и Монтале (скорее поздний, чем ранний), говорит о влиянии, об уроках, но исключает подражание. Приметы внешнего мира в том или ином стихотворении достаточно сами по себе обыденны, иногда до банальности, что равносильно отказу от любой экзотики, способной замкнуть на себе читательское внимание, отвлечь от содержательной основы поэтического высказывания. Это вовсе не значит, что в стихах Карамеллы нет той тайны, без которой подлинная поэзия невозможна. Кокетливая формула «поэзия должна быть глуповата» опровергается всей историей литературы, и трудно не согласиться с Кантом, видевшим в поэзии искусство придать свободной игре воображения характер задания для ума. Отдельные стихи Карамеллы требуют восприятия не только на уровне чувства, на уровне сопереживания: вторая жизнь этих стихов, отклик, который они находят у читателя, зависят не в меньшей, если не в большей, степени от чуткости мыслительных антенн, от готовности увидеть за тем, что сказал поэт, то, что он хотел сказать. Утверждая естественность для него поэтической формы высказывания, Карамелла отдает предпочтение традиционным для итальянской поэзии метрам, среди которых выделяется одиннадцатисложник, условно приравниваемый у нас к пятистопному ямбу. Рифму, в отличие от большинства современных западных поэтов, рудиментом он не считает, однако пользуется ею взвешенно, не обязательно определяя на привычное для нее место в конце стихотворной строки. Уделяет большое внимание звуковой ткани стиха.

В прошлом успешный адвокат, сочетавший адвокатскую практику с преподаванием гражданского права на юридическом факультете университета, Альберто Карамелла поздно начал печататься: его первую книгу «Тысяча причин для жизни» составили стихотворения, написанные в течение пятидесяти лет (1945-1995). С предисловием к книге выступил один из самых именитых итальянских критиков Джорджо Лути, назвавший эти пятьдесят лет годами «долгой и вдохновенной работы в поисках выразительной сущности слова». За первым сборником, быстро разошедшимся и потому переизданным уже через два года, с разными интервалами последовали еще три, и все хорошо были приняты критикой (вышедшая в 2005 году «Освобожденная книга» собрала добрую дюжину положительных рецензий). Критик журнала «Феерия» Кармело Медзасальма услышал в голосе «флорентийского поэта один из самых подлинных и взволнованных голосов современной поэзии». Предупреждая возможность недоверия к плодовитому автору, известный итальянский поэт Данте Маффия обратил внимание «профессиональных» скептиков на то, что Альберто Карамелле удалось «создать новые смыслы, изобразить рассветы и закаты, которые без него оставили бы нас равнодушными». Автор, издающий раз в несколько лет по объемистой книге стихов, должен верить в своих читателей, в способность каждого из них найти в очередной книге стихи для себя, созвучные именно ему, важные для него. В роли доверенного читателя выступает, можно сказать, и переводчик поэта, берущий на себя смелость представить его творчество у себя в стране.

Номер: 
2006, №12